Окна РОСТА без Маяковского
Иногда кажется, что информационные войны изобрели миллениалы, но это не так. В молодой стране Советов, например, прекрасно понимали важность информационной войны. Гражданская война и иностранная интервенция были фоном первых нескольких лет советской власти — фоном, на котором громадные массы населения вообще не очень-то понимали, что происходит и что это за новая власть такая. Мало того — население это зачастую было еще и неграмотным. И умы этого населения надо было завоевывать — задача не менее важная, чем победа над белыми или необходимость выжить в окружении капиталистических хищников.
Как не сложно догадаться, главное в информационной войне — информация и скорость ее распространения. В сентябре 1918 года постановлением ВЦИК было создано РОСТА — Российское телеграфное агентство. Аккумулирование новостей — главная задача: собирать новости со всех концов новой страны в единый центр и из него же — во все концы страны рассылать новости из центра. Из РОСТА новости попадали в печать — в журналы и, прежде всего, газеты, некоторые из которых («Красная звезда», «Красный журналист», например) издавались самим агентством. Но нужных скорости и охвата газеты с журналами не давали — пока еще газету напечатают, довезут до точки распространения, там купят — да и купит-то только тот, у кого есть деньги и кто хорошо умеет читать. Мало, недостаточно. Нужно было изобрести инновационный способ распространения информации, массовой пропаганды.
В августе 1919 года сотрудник РОСТА, молодой художник Михаил Черемных приходит со своей идеей к руководителю агентства Платону Керженцеву — заклеить пустующую витрину магазина громадным плакатом, посвященным последним новостям. Минимум текста и яркие, бросающиеся в глаза иллюстрации. Керженцев идею одобряет — так в витрине пустующего магазина на углу Тверской и Чернышёвского переулка (ныне Вознесенский) появляется первое «Окно сатиры РОСТА», посвященное наступлению Деникина на Москву.
В массовом сознании Окна РОСТА связаны прежде всего с Маяковским — и это справедливо: Маяковский, присоединившийся к Черемных спустя несколько недель, стал мотором, душой команды, Окна РОСТА стали важнейшей вехой биографии поэта («Для вас, которые свободны и легки, поэт вылизывал чахоткины плевки шершавым языком плаката», «Но я себя смирял, становясь на горло собственной песне», «И мне агитпроп в зубах навяз», — это все про работу над Окнами), и все же Окна РОСТА — это в первую очередь команда. Команда, в которой работали многие и многие незаурядные художники.
Одним словом, что говорить о Маяковском — он и без нас существует, и ни в зуб ногой. Имеет смысл поговорить об Окнах РОСТА без Маяковского. Кто еще, кроме «агитатора, горлана-главаря»?
Ну, во-первых, нельзя вовсе пройти мимо фигуры руководителя РОСТА Платона Керженцева — человека, который приветствовал идею Черемных и дал команде художников и поэтов ресурс и свободу творчества.
Удивительное дело, сегодня Керженцева помнят в основном как «основателя советской школы тайм-менеджмента» — тайм-менеджмента, это ж надо! — вообще-то тогда это называлось НОТ — научная организация труда, и Керженцев действительно автор первых в Союзе работ по теме. Но по-хорошему, жизнь Керженцева тянет на добротный байопик. Москвич из хорошей семьи, отец — врач и депутат Государственной Думы, — студентом увлекся революционными идеями. Арест, отчисление, тюрьма, ссылка, участие в Революции 1905 года и работа в партийной печати в Нижнем, снова арест и ссылка, побег — и пять лет в эмиграции, большевистские кружки Парижа, Лондона и Нью-Йорка. В 1917 году через Японию он пробирается обратно в Советскую Россию, где сразу же возглавляет «Известия», а потом и РОСТА. Потом — дипломатическая работа: Финляндия, Норвегия, Швеция. В тридцатые — один за другим высокие государственные посты, от отдела агитации, пропаганды и печати ВКП(б) до Комитета по делам искусств, который он возглавлял в правительстве Молотова в 1936-1938 гг., в эпоху Большого террора — зловещий пик карьеры, после которого в 1940 году — удар и остановка сердца.
Надо думать, «основатель советской школы управления рабочим временем» был не только важнейшим теоретиком управления и организации труда, но и блестящим руководителем на практике. Ясно, что при руководителе бездарном и трусливом ничего подобного Окнам РОСТА появиться не могло бы.
Как уже было сказано, идея Окон принадлежала Михаилу Черемных. В 1919 году ему двадцать девять лет, он на десять лет младше Керженцева, и РОСТА — его первое настоящее место работы. Он родился в Томске, в семье отставного полковника. Окончив гимназию, поступил в медицинский, но долго не проучился — увлекло рисование. В 1911—1917 гг. он учился в МУЖВЗ (том самом, на основе которого потом будет создан ВХУТЕМАС), занимался у великих Коровина и Малютина. На жизнь подрабатывал карикатурами и шаржами в разных газетах и журналах. С наступлением Революции — снова карикатуры, но уже для советской печати: «Коммунар», «Беднота», «Вечерние известия Московского Совета» и далее везде. К этому периоду относятся самые знаменитые его авторские работы: «Победа революции в сотрудничестве рабочих и крестьян», «Надо быть готовым», «Товарищ Ленин, сметающий хлам с лица земли» и другие. В 1918 г. — внезапно — он по просьбе Ленина перенастраивает Кремлевские куранты на мелодии Интернационала и «Вы жертвою пали в борьбе роковой». В 1919 году его берет на работу Керженцев, и на ближайшие три года жизнь Черемных будет связана с Окнами РОСТА — они же станут и самой яркой страницей его судьбы как художника.
«Окна» не были плакатами в ряду других агитационных плакатов, и дело не только в размерах — хотя да, они были в разы больше, — дело в скорости. «Окна» — мгновенная реакция на самые актуальные новости. Типографии с такой скоростью не печатали. Даже газеты зачастую не поспевали за «Окнами РОСТА» — бывало, что от момента получения новости до готового «Окна» проходило сорок минут.
Работали по ночам, чтобы готовые Окна появились рано утром, когда люди идут на работу. Темпы и объемы работы — бешеные, делали до 50 рисунков за ночь. Спали прямо на рабочем месте — Маяковский клал под голову полено, чтобы не заспаться.
Черемных доживет до седин, станет Народным художником СССР и действительным членом Академии художеств. Он будет руководить художественной мастерской на строительстве канала Москва—Волга в Дмитрове: мастерская станет еще одной кузницей кадров; под его руководством будет около пятидесяти художников. В 1939—1941 гг. будет много работать для театра, а Великую Отечественную на новом витке вернется к Окнам — на этот раз это будут Окна ТАСС, и над ними он будет работать вместе Борисом Ефимовым, Николаем Радловым, Кукрыниксами, Маршаком, Симоновым и Лебедевым-Кумачом. После войны до самой смерти в 1962 году будет заведующим Кафедрой графики МГАХИ, преемнике ВХУТЕМАСа — по сути, там же, где когда-то учился у Коровина.
Первое Окно вышло тиражом в один-единственный экземпляр (оно и не сохранилось), но сразу стало понятно, что идея такая богатая, что изготавливать нужно больше. Но делались-то они от руки, никаких тебе типографских машин — как увеличить производство? Черемных придумал копировать Окна через трафареты. На основе рисунков вырезали трафареты для каждой краски — трафареты можно было прикладывать к чистому листу бумаги и просто закрашивать валиком. Уже зимой 1920-го, через несколько месяцев после старта, тираж каждого Окна доходил до 300 экземпляров. Трафареты стали рассылать по региональным отделениям РОСТА, а потом и создавать мастерские в других крупных городах — Петроград, Одесса, Омск и так далее. На начало 1921 года охват был в 50 городов. Общее количество Окон, изготовленных за неполные три года, оценивают приблизительно в 2.000 плакатов, общий тираж — в 2.000.000 экземпляров. Фантастическое, немыслимое для эпохи и обстановки число.
Ясно, что ни два, ни даже десять человек такой объем обеспечить не могли — это были десятки человек. Кто-то сделал по два-три Окна, кто-то — десяток-другой, кто-то — сотни. Костяк московской мастерской (располагавшейся в Пассаже Солодовникова на Кузнецком мосту) составляли Маяковский, Черемных и Малютин, но кроме них в разное время работали еще Нюренберг, Левин, Роскин, Лавинский, Хвостенко, Моор, Алякринский, Ефимов, Вольпин и другие. Считается, что около 500 Окон сделаны Маяковским, еще столько же — Черемных и лишь чуть меньше — Иваном Малютиным.
Малютин — ровесник Черемных, из Тульской губернии. Крестьянская семья, в которой он родился, надо думать, бедной не была, потому что в 1911 году юноша оканчивает Строгановское училище в Москве — дипломированный скульптор. Входит в группу «Бубновый валет», работает декоратором в опере Зимина. Теперь в том же здании — Московский театр оперетты, а тогда опера Зимина — крупнейший частный оперный театр страны. Известна история про Шаляпина, которому пришлись не по вкусу декорации Малютина — тот настоял на своем, спектакль прошел с бешеным успехом, и Шаляпину пришлось извиняться перед художником. Увы, мы мало знаем о театральной деятельности Малютина, эскизов сохранилось мало (к «Борису Годунову» и «Князю Игорю», например), но о многом говорит сам ряд, в котором он стоит как декоратор Зимина — кроме него, для театра работали, например, Билибин, Васнецов, Судейкин и Серов.
Мастерская Окон РОСТА, в которой Малютин провел практически все время ее существования, не была ярмаркой тщеславия — задача была не в том, чтобы выделиться неповторимыми работами, а в том, чтобы сделать общее дело. Все Окна РОСТА похожи друг на друга, определить авторство того или иного художника зачастую непросто — ну так для них это было и не важно. Приемы, найденные одним, тут же подхватывали остальные — это было коллективное творчество.
Невозможно подробно говорить о каждом, кто работал над Окнами, но нельзя не назвать еще одно имя — Амшей Нюренберг (ему принадлежат около 200 Окон). Уроженец города Кропивницкого, старший из десяти детей в семье мелкого еврейского лавочника — человек с головокружительной биографией. В 1911 г. окончил Одесское художественное училище и уехал в Париж, где делил мастерскую с Шагалом. Вернулся в Одессу, преподавал. После Революции — глава одесского Комитета по охране памятников и народный комиссар искусств. В Москве, в команде РОСТА, он провел год, потом — командировка в Узбекистан (все та же охрана памятников), после возвращения читал во ВХУТЕМАСе историю западной живописи. В середине 20-х он станет первым художественным обозревателем «Правды», а в конце десятилетия — направлен Луначарским в столь знакомый ему Париж как посол нового советского искусства — читать лекции и пропагандировать. Близкий друг Багрицкого, Олеши и Бабеля, зять Трифонова (и сквозной герой его романов), участник «Бубнового валета» — он дожил до 91 года и оставил после себя обширные мемуары, а его живопись хранится в десятках музеев, в том числе в Третьяковке и в Пушкинском.
Окна РОСТА начинались как новости и комментарии к ним, но довольно быстро стали чем-то большим — пропагандой новой жизни и агитацией за самые неожиданные вещи — борьбу с тифом и вшами, например. Но кроме того они стали мастерской, кузницей кадров, школой. Школой, которую прошли многие молодые художники, — но и школой советской агитации, советской сатиры, советского политического комикса, наконец. Тексты для Окон РОСТА составляют отдельный том в собрании сочинений Маяковского, а оригиналы некоторых Окон можно посмотреть в прекрасном Музее Маяковского на Лубянке — но нужно помнить, что Окна — прежде всего коллектив. Совместная работа многих талантливейших художников и одна из самых ярких глав в истории молодого советского искусства.
Вадим Левенталь