Ленинский план

В 1918 году Владимир Ленин решил, что пропаганда не должна ограничиваться только речами или печатной продукцией. Сами города и их облики должны образовывать «нового советского человека» и доносить ему правильность выбранного пути. 

Действительно, уже тогда существовала концепция «нового общества» и «нового человека». Этот человек должен был разделять все принципы большевистской идеологии. Анатолий Луначарский говорил: «человек должен мыслить как МЫ, стать живым, полезным соответствующим органом, частью этого МЫ».

План монументальной пропаганды должен был стать одним из инструментов агитации и коммунистической идеологии. По сути это была программа развития монументального искусства ближайших лет. 

Происхождение идеи

Тот же Луначарский вспоминал, что идея пришла к Ленину из утопического сочинения итальянского философа XV-XVI веков Томазо Кампанеллы «Город Солнца». Владимиру Ильичу особенно нравилась идея украшения города различными фресками, функция которых — просвещать молодежь, воспитывать в них гражданское чувство и учить истории. 

Луначарский рассказывал, что Ленин рассуждал таким образом: «В разных видных местах, на подходящих стенах или на каких-нибудь специальных сооружениях для этого можно было бы разбросать краткие, но выразительные надписи, содержащие наиболее длительные, коренные принципы и лозунги марксизма…Еще важнее надписей я считаю памятники: бюсты или целые фигуры, может быть, барельефы, группы…Особенное внимание надо обратить и на открытие таких памятников…Пусть каждое такое открытие будет актом пропаганды и маленьким праздником». Единственное, от реализации идеи фресок сразу же пришлось отказаться: климат не оставит им шансов на долгое существование. 

Принятие декрета

11 апреля 1918 года Луначарский внес ленинские идеи в свой доклад на заседании ВЦИК. Уже на следующий день Ленин, Луначарский и Сталин подписали декрет Совета Народных Комиссаров «О памятниках Республики». Вот какие задачи ставились в нем: 

1.Памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц и частью перенесению в склады, частью использованию утилитарного характера.

2.Особой комиссии из народных комиссаров по просвещению и имуществ Республики и заведующего Отделом изобразительных искусств при Комиссариате просвещения поручается, по соглашению с художественной коллегией Москвы и Петрограда, определить, какие памятники подлежат снятию.

3.Той же комиссии поручается мобилизовать художественные силы и организовать широкий конкурс по выработке проектов памятников, долженствующих ознаменовать великие дни Российской социалистической революции.

4.Совет Народных Комиссаров выражает желание, чтобы в день 1 мая были уже сняты некоторые наиболее уродливые истуканы и поставлены первые модели новых памятников на суд масс.

5.Той же комиссии поручается спешно подготовить декорирование города в день 1 мая и замену надписей, эмблем, названий улиц, гербов и т.п. новыми, отражающими идеи и чувства революционной трудовой России.

6.Областные и губернские Совдепы приступают к этому же делу не иначе, как по соглашению с вышеуказанной комиссией.

7.По мере внесения смет и выяснения их практической надобности ассигновываются необходимые суммы.

Как видно из 4-го пункта срок был выбран достаточно опрометчиво: 1-е мая. То есть план необходимо было реализовать меньше, чем за 3 недели. Настолько срочной задача казалась большевикам и настолько неприятны им были памятники времен царской власти. Хотя кажется, что истинной причиной спешки было стремление доказать всем, что приход советской власти — это навсегда и пути назад нет и не будет.

Реализовать план к 1 мая 1918 года не удалось. Причин было несколько: 

— не было четкого плана реализации декрета в установленные сроки;

— не было понимания о том, как всё это будет финансироваться;

— банально очень сжатые сроки на выполнение работ. 

В дальнейшем исполнение декрета также будет затягиваться, но об этом расскажем чуть позже. Возвращаясь к первоначальному плану, стоит отметить, что кое-что все-таки получилось: подготовка к новому празднику- Дню Интернационала. Оформлением праздника на Красной Площади занимались художники-авангардисты во главе с Александром Весниным. Башни Кремля покрыли красными полотнами, сделали временную трибуну, а памятники имперских лет закрыли чехлами и декорациями, на которых написали коммунистические лозунги, надписи и эмблемы советской власти. 

Разрушение дореволюционных памятников

Как я уже сказал выше, большевики стремились побыстрее избавиться от всех символов царской эпохи. Но на самом деле этот процесс начался не в апреле 1918 года, а больше, чем за год до издания декрета «О памятниках республики». 

Сразу после Февральской революции в Киеве сбросили с пьедестала памятник Петру Столыпину. Революционеры устроили над памятником «народный суд», то есть буквально разыграли целое представление, где были разные стороны: обвинения и защиты памятника. Но поодаль уже виднелась огромная виселица, изготовленная заранее, так что итог этого суда всем был известен. Злая ирония этого еще и в том, что одна из надписей на памятнике Столыпину гласила «Вам нужны великие потрясения — нам нужна великая Россия». 

Да, до 1-го мая 1918 года реализовать планы из декрета не удалось, зато в этот день прошел субботник. Он включил в себя, например, уничтожение памятного креста на месте убийства великого князя Сергея Александровича, пятого сына Александра Второго. На мероприятии лично присутствовал Владимир Ленин. Памятник же самому Александру Великому начали демонтировать в том же мае 1918 года. Начали со сброса фигуры императора, но дальше всё было не так просто. Дело в том, что памятник представлял собой достаточно масштабное архитектурное произведение в русском стиле.

Окончательно уничтожить памятник удалось только в 1928 году. Таким образом, он просуществовал ровно 30 лет — открыли его на склоне Боровицкого холма в 1898 году. 

Первоначально на месте императорского мемориала собирались открыть памятник Льву Толстому. Так об этом вспоминал управляющий делами Совнаркома Владимир Бонч-Бруевич: 

— Где отлучали Толстого от церкви? – спросил он [Ленин] меня.

— В Успенском соборе…

— Вот и хорошо, самое подходящее время его [памятник] убрать, а здесь поставить хорошую статую Льва Толстого, обращенную к Успенскому собору. Это будет как раз кстати.

Летом 1918 года разобрали памятник Александру Третьему у Храма Христа Спасителя. Процесс был долгим и показывался на фото и видео по всей стране. Монумент специально уничтожали по частям. 

Кроме того, тем же летом снесли памятник герою русско-турецкой войны генералу Скобелеву на Тверской площади. Говорили, что идея принадлежала рабочим завода без какой-либо инициативы со стороны властей. 

Кому ставить новые памятники

Конечно, здесь тоже нужен был план. Предстояло определить список людей, которые заслуживали того, чтобы быть увековеченными. 

17 июля 1918 года было выпущено «Постановление о постановке в Москве памятников великим людям». А к 30 июля Наркомпрос уже представил список на рассмотрение правительства.

В этот список вошли люди, которым решено было поставить монументы в Москве и других городах РСФСР. Это были не только основоположники марксизма, но и другие зарубежные революционеры и общественные деятели. Причем не обязательно современные: отсчет взяли вообще со времен древнеримской эпохи: Спартак, Тиберий Гракх, Брут, Бебель, Лассаль. Не обошли стороной и французских революционеров, в список попали: Марат, Дантон, Робеспьер. Туда же философы-утописты: Фурье, Сен-Симон и Оуэн. 

Большинство этих имен не было известно широкой советской публике — они не были никак связаны с Россией. Для обычного народа это были просто красивые экзотические имена, которые впоследствии станут символом эпохи. 

Если говорить о наших соотечественниках, то решено было установить памятники Разину, декабристам, Герцену, террористам-цареубийцам, а также Бакунину, Лаврову и Плеханову. 

Однако был и список с представителями культуры: великими писателями, поэтами и учеными. В него попало уже больше знакомых народу имен: Толстой, Достоевский, Лермонтов, Радищев, Пушкин, Гоголь, Белинский, Тютчев, Ломоносов и так далее. Всего фамилий было 69. 

Финальный списки опубликовали в «Известиях ВЦИК» в августе 1918 года. Таким образом, хаотичные действия 1917-1918 годов сменялись четким планом. Ленинский план монументальной пропаганды приобретал всё больше очертаний. Даже несмотря на то, что в этот раз никакими временными рамками он ограничен не был. Это понятно — по задумке всё это должно было существовать и развиваться бесконечно. Если не может закончиться государство, то и пропаганда тоже не может.

Строительство новых памятников

Интересно, что первым делом решили поставить бюст Радищеву. Есть информация, что вообще-то изначально планировалось сначала установить монументы Марксу и Энгельсу, что было бы логично. Но всё тот же Луначарский в сентябре 1918 года произнес следующие слова: «Радищев принадлежит нам. Прочь от него руки, правые с.-р. и меньшевики! Это был революционер во весь рост, не знавший компромиссов с крепостниками и тиранами. И ему первый дар русской революции». Однако простоял Радищев в Петрограде недолго: уже 19 января 1919 года гипсовый бюст сдуло сильным ветром, и он разбился. 

Такого же Радищева поставили в октябре 1918 года на Триумфальной площади в Москве. Он не повторил печальную судьбу петербургского близнеца и простоял почти 20 лет. Затем наступило время реконструкции площади, бюст разобрали и отправили в Музей Революции СССР. 

Затем в Петрограде были спешно возведены памятники Лассалю, Добролюбову, Марксу, Чернышевскому и Гейне. Все — за осень. В Москве, в Александровском саду также очень быстро переделали Романовский обелиск. С него сбили имена царей династии Романовых и заменили их именами марксистов, утопистов и теоретиков народничества. 

В 1918-1919 годах также соорудили: обелиск Первой Советской Конституции, памятники Достоевскому, Лермонтову, Грибоедову, эсеру И. Каляеву, Робеспьеру, Дантону, Марату, Герцену и Огарёву перед зданием университета, мемориальную доску на Красной площади и многое другое. Некоторые из монументов не претендовали на высокую художественную ценность. Чего уж там, часть из них получались довольно нелепыми. 

Однако это не помешало им навсегда войти в историю советской пропаганды и стать частью молодого советского искусства. К тому же, со временем навык советских скульпторов совершенствовался, хотя бы в силу того, что заказов было очень много. Имена Веры Мухиной, Сергея Коненкова, Карла Зале и многих других впоследствии стали известны всем как имена великих скульпторов своего времени.

Если возвращаться к заметным примерам монументальной пропаганды, то здесь выделяться будет мемориальная доска С. Коненкова на Спасской башне Кремля. До постройки Мавзолея в 1924 году это был центр всей композиции Красной Площади наряду с огромной статуей Рабочего. 

Мемориальная доска представляла собой цементный рельеф, изображающий аллегорическую крылатую фигуру Славы с пальмовой ветвью в руке. В ее ногах были вишнёво-красные знамена, на которых читались слова: «Павшим в борьбе за мир и братство народов». Поговаривают, что на открытии доски у Коненкова состоялся следующий диалог с пожилой женщиной, которая пришла на Красную Площадь и долго допытывалась:

— А какой святой икону ставят?

— Революции

— Такой святой я не знаю

— Ну что ж, запомни. 

Ленину доска не очень нравилась: она и правда напоминала икону. Тем не менее, на Спасской башне она продержалась до 1948 года. Сейчас на нее можно посмотреть в фонде Музея истории современной России.

Сколько всего монументов возвели по ленинскому плану монументальной пропаганды? Посчитать невозможно. Во-первых, говорят, что вся советская культура так или иначе содержала черты именно этого плана вплоть до распада СССР. Во-вторых, большая часть монументов была сделана из непрочных материалов и просто не могла прожить долгое время. 

Богдан Хабриев.